Идеалы веры и науки Иоанна Первушина

Цикл статей об известном в 19 веке священнике-математике Иване Михеевиче Первушине.

История одной фотографии

Наша давняя читательница и внештатный автор Ольга Ивановна Белоглазова вновь подготовила исторический материал. На этот раз автор от первого лица ведёт рассказ о своих предках, жизнь которых неразрывно была связана с известнейшим в ту пору священником, математиком Иоанном (Иваном) Михеевичем Первушиным.

В нашем семейном альбоме чудом сохранилась старинная чёрно-белая фотография на толстом картоне, с пожелтевшими бликами, испещрённая многочисленными царапинами, детскими каракулями. Этому снимку более ста лет. На фото изображены две родных сестры и два родных брата, которые создали супружеские пары. Слева направо: Евгения Афонасьевна и Никита Николаевич (родители моей мамы Анисьи Никитичной Жикиной (Теплоуховой), Сергей Николаевич и Авдотья Афонасьевна Теплоуховы из д. Усольцевой Шатровского района. История этой фотографии такова.

Шла Первая мировая война (1914-1918 гг.). Моего дедушку Никиту Николаевича в возрасте 38 лет призывают в армию на войну с «германцем», как он говорил. Получил повестку, попрощался с семьёй и в дорогу. Детей к тому времени было уже пятеро, младшей дочери Анне - два месяца от роду, старшей помощнице Арине — 15 лет. Призывников на лошадях отправили в Шадринск, как и положено после дороги - в баню, выдали новое обмундирование, накормили сытно и отбой. Наутро выстроили перед казармой и зачитали Указ «О прекращении военных действий». Россия вышла из империалистической войны. Все кричали «УРА!», «По домам!». Обратный путь до деревни дед шёл пешком.

Брестский мир подписан в марте 1918 г. На фотографии мой дед в армейской форме: фуражка, погоны, рубашка военного образца, грубые ботинки. Сфотографировались на память по прибытии с «фронта». Значит снимок относится к марту 1918 г.

Мои дедушка и бабушка

Мои дедушка и бабушка появились на свет в июне 1878 г. с разницей в три дня. Баба Женя родилась и выросла в Каширцевой в благополучной семье крестьянина Афонасия Каширцева. У него было крепкое хозяйство, небольшая лавка (магазин), где имелись необходимые товары, продукты повседневного спроса. Бабушка похвалялась: до Мехонской церкви на лошадях ездили, а по большим праздникам с бубенцами. Дед Никита всю жизнь прожил в д. Сукиной (сейчас называется Усольцевой), вырос в бедной многодетной крестьянской семье Николая Теплоухова. Про таких принято было говорить: «Голь перекатная». Познакомились Женя и Никита ещё в детстве, хотя были из разных деревень. А всё дело в христианском воспитании. Жизнь сельчан того времени от рождения до смерти неразрывно связана с православной церковью. Все люди обязательно принимали участие в церковных обрядах и таинствах: крещения, венчания, покаяния, причащения, отпевания, а также во всех православных праздниках. Дети с малых лет вместе с родителями посещали Мехонский Свято-Троицкий храм. От Каширцевой до Мехонки была дорога напрямую - рукой подать. Детство и юность Жени и Никиты совпали с годами служения в этом храме священника Иоанна Михеевича Первушина (служил он в с. Мехонском 1887-1900 гг.). Они были прихожанами отца Иоанна и его учениками. Правда, школу они не посещали, но умели расписываться, хорошо считать в пределах ста, знали таблицу умножения. Помню, как бабушка Женя читала по слогам, писала «коряво», не слишком разборчиво. Дед Никита обладал, очевидно, такими же навыками. Оба считали себя малограмотными и гордились этим, хотя не закончили ни одного класса школы - обучались бесплатно при Мехонской церкви у священника Ивана Михеевича. Оба толковые, смышлёные, всё схватывали на лету, но посещать школу родители не разрешили. У Никиты в семье нужда, отец же Жени держал в деревне лавку и  часто 9-летнюю дочку оставлял за себя. Она в уме считала быстрее, чем отец на счётах. Вечером бойко держала отчёт: продала две четверти керосина, 5 фунтов конфет, пуд соли, 6 аршин ситца... Предприимчивый отец смекнул, за прилавком от шустрой и юркой дочурки больше пользы для семьи, чем за партой в школе.

Необычный подарок

В детстве я неоднократно гащивала у родственников в Усольцевой. Вспоминаю эпизод, поведанный мне, связанный с учёбой дедушки у священника Иоанна Первушина. У крестьянских детей не было тетрадей, карандашей, поэтому в основе методики преподавания математики у батюшки был устный счёт. Ученикам всегда давалось домашнее задание - решить задачу. Текст читался три раза. Нужно было запомнить содержание и сосчитать в уме. Важен был ответ. Сейчас я помню  только суть задачи: «На Крестовскую ярмарку поехал купец, намереваясь выгодно продать свой товар. Далее шло перечисление товара в штуках, пудах, фунтах (мёд, воск, шерсть, холст...) и предполагаемая продажная цена. Приехав в Кресты, купец занемог, вынужден был сдать оптом товар лавочнику на несколько целковых ниже предполагаемой суммы. Из вырученных денег он купил гостинцы. Жене персидскую шаль, дочерям бухарского шелка на платье по 10 аршин. Спрашивается: какую чистую прибыль получил купец от реализации товара за вычетом денег, потраченных на гостинцы? Дед Никита рассказывал, как он долго шёл домой, твердил условия задачи, чтобы не забыть. Останавливался, умножал, складывал, вычислял. Всё в уме. И так действие за действием продвигался к цели. Наконец у него получился ответ. Спал плохо - боялся проспать. Очень хотелось первым озвучить ответ задачи и получить поощрение (обычно, священник давал печатный пряник лучшим ученикам или другие сладости). Наутро резко похолодало, вспоминал дедушка, иней, земля подстыла. Но мороз не остановил его. Что есть прыти две версты до Мехонки бежал бегом. Вот и церковь. Большое корыто с водой подёрнулось плёнкой льда, в нём обычно мыли ноги прихожане, кто ходил босым. Пришлось встать в деревянное корыто, потоптаться, потереть ступни одну о другую. Едва поднялся на высокую паперть (крыльцо), чтобы обсушить ноги на огромной холстине, услышал приглушённый голос: «Эх, Никитка, Никитка! Да кто же в такой холод босиком ходит?». А Никитка твердил ответ домашней задачи. «Правильно. Верно. Молодец», - сказал батюшка и скрылся в церковных дверях. «За пряником!» - мелькнуло в голове мальчика, пока он тёр свои красные ноги, как у гуся лапки. Но вместо пряника батюшка протянул ему обутки: «Носи на здоровье! Одевай, не стесняйся, это тебе за прилежание», - отец Иоанн потрепал Никиткин вихор своими толстыми, короткими пальцами. Обутки были из телячьей кожи мехом внутрь. В обратную дорогу Никита бежал во весь дух, чтобы согреться и не простыть, а главное не терпелось похвастаться таким дорогим подарком перед домочадцами. Обутки эти носили всей семьёй. Чинили, снова носили. Добрая память о священнике Первушине передавалась из поколения в поколение.

Из семьи духовенства

Прежде чем приступить к Мехонскому периоду жизни священника, математика, педагога И.М. Первушина, кратко напомню его жизненные вехи. Родился он 21 января 1827 г. в г. Лысьве Пермской губернии. Отец его служил пономарём, он научил сына читать и писать. В 11 лет Иван поступил в Пермское духовное училище, через 4 года перевёлся в Пермскую духовную семинарию. Своё образование Первушин завершил в Казанской духовной академии. В 1852-54 гг. он преподавал математику в Пермской духовной семинарии. Молодой человек отличался передовыми прогрессивными взглядами. Критическое мышление и антиправительственные высказывания Первушина стали причиной его перевода в с. Замараево Шадринского уезда. Здесь опальный священник жил и трудился с 1856-1884 гг. В 1859 г. Иван Михеевич открыл школу. Постоянно вёл метеорологические записи, был корреспондентом периодических изданий, записывал произведения устного поэтического творчества. Читал свободно на трёх европейских языках и не доверял переводчикам.

В 1884 г. его переводят в Шадринск, где он около трёх лет состоял вторым священником Никольской церкви. Известный учёный-математик, кандидат богословия в кругу Шадринской интеллигенции был заметной фигурой. Но, к сожалению, имел неосторожность высмеять в своём памфлете местное начальство. Следует донос, следствие, увольнение... И только благодаря заступничеству математиков Академии наук его перевели в другой приход - в село Мехонское того же уезда.

Зинаида Григорьевна Бабкина (1926 г.р.) учитель физики, астрономии Мехонской школы вспоминает:

- Иван Михеевич Первушин был не только священником Свято-Троицкой церкви, он был учителем от Бога. Иногда временно замещал учителей математики в местных школах. В учебных заведениях обучаться не было у всех возможности. Батюшка обучал их математике прямо в церкви, писал на стене мелом, обучал счёту, сложению, вычитанию, делению, умножению в пределах 100. Это были бесплатные уроки для детворы бедных крестьян. Стена служила классной доской. Здесь удобно было проводить занятия в целях конспирации - за несколько секунд можно было стереть написанное. Первушину запрещали обучать детей вне школы. Тем более бесплатно.

Мехонское

В годы служения в Мехонском Иван Михеевич в силу возраста и крайней занятости мало занимался обучением детей, но не оставлял без внимания местные школы. Одновременно был заведующим Малышевской, Мехонской, Дальнекубасовской школ. Он помогал советами, оказывал материальную поддержку - поощрял за успеваемость, устраивал рождественские ёлки. Обучение в школах велось по собственной методике, которая заключалась в изучении звукового и графического облика букв, а также создал эффективную азбуку, к которой разработал 7 таблиц. Метод обучения грамоте и вариант русской азбуки оправдали себя на практике.

Мехонский период жизни Ивана Михеевича был спокойным и плодотворным. У него продолжаются контакты с Академией наук в Петербурге, он избирается действительным членом физико-математического общества, участвует в международных математических конкурсах, публикует свои работы, о которых пишут в русских и зарубежных математических изданиях. О нём при жизни появляется статья в знаменитом Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона. Не был забыт Первушин и друзьями: к нему в Мехонку приезжал О.Е. Клер с супругой. Онисим Егорович - основатель музея природы в Екатеринбурге. Константин Носилов дважды побывал в гостях у Ивана Михеевича в 1896 г., после чего написал очерк о своём друге. Вот выдержка из него: «Казалось, я был не в кабинете сельского священника, а в кабинете какого-нибудь профессора математики. Первушин - это какая-то кипучая натура, которая словно боится день один потерять в жизни, чтобы не отметить его своей работой, чтобы что-нибудь не сделать для науки или пользы общества».

«Отец Иоанн Первушин в жизни моей был явлением, правда, мимолетным, но отрадным, успокаивающим. Я в его лице познал человека, для которого на первом месте – не мелкие помыслы о злобе дня, а высшие идеалы, идеалы веры и науки, которые он всегда связывал вместе и которым он был предан до гробовой доски. Дай Бог, чтобы на святой Руси было поболее таких сельских пастырей, каким был отец Иоанн».

Из воспоминаний профессора Николая Зографа

Поповский дом

Недалеко от храма на высоком берегу стоял конём к югу большой церковный дом - последнее пристанище И.М. Первушина. В конце 60-х я училась в Мехонской школе, а будучи студенткой педвуза была здесь на практике. Дом ещё стоял и сохранился прекрасно: длинный, высокий, железная крыша, огромные окна с красивыми наличниками. Величественный памятник 19 столетия. В воспоминаниях моего деда Никиты Теплоухова поповский дом упоминался не раз: мальчишки-сверстники были твёрдо уверены, что от дома священника был тайный подземный ход прямо в церковь. И ещё: дед очень завидовал мехонским ровесникам, которые часто намеренно играли возле дома священника. Иногда из него выходила кухарка и выносила в запоне (фартуке) крендели или пряники, раздавала их с улыбкой. Бывало, появлялся на высоком крыльце и батюшка с пригоршней конфет и кидал их на полянку. Дети мигом дружно подбирали сладости, стараясь опередить друг друга, крестились и кланялись в пояс священнику. Сладости были огромным счастьем для крестьянских ребят.

Любовь Александровна Грачёва (Дернова) поделилась воспоминаниями:

- Дом, где жил И.М. Первушин, стоял на берегу старицы. Находился он сразу за теперешним зданием кинотеатра «Спутник».  Входные двери кинотеатра находились прямо перед главным входом в дом священника. Крыльцо было высокое, широкие двери. До открытия кинотеатра в доме священника размещался Дом культуры. Здесь проходили все крупные мероприятия, собрания, концерты. В конце 20-х годов здесь находились курсы заведующих колхозными садами. У моей бабушки было фото, где у главного входа в дом стояли курсантки-крестьянки - молодые женщины из окружных деревень. В вестибюле, где стоял бильярдный стол, скорее всего, была трапезная. От старших слышала, прямо из дома в храм священнослужители ходили по подземному ходу.

Дом, в котором жил Первушин, ещё долго служил людям. Только в 70-х годах его разобрали и перевезли в д. Дернова (колхоз «Восход»). Но настали лихие 90-е, предприятие разорилось, продали всё, что смогли, в том числе и первушинский дом. Он был снова разобран и перевезён в Кетово под частное жильё. Новый хозяин утверждал, что топор отскакивал при обработке брёвен, а от щеп и опилок пахло ароматом сосны...

Свято-Троицкий храм

Село Мехонское возникло в 1660 г. в качестве оборонительного поселения - острога. Его первыми жителями стали служивые люди, стрельцы и лишь позднее сюда начали переселяться землепашцы. Самый первый храм  в Мехонской слободе был деревянным в честь Рождества Христова. Строить его начали ещё в 1717 г. В 1770 г. заложили второй деревянный храм в честь Святой Троицы с приделом во имя Рождества Христова. В 1773 г. храм освятили, но старую церковь не разобрали. Так, в селе появилось два храма - зимний (тёплый) Христорождественский и летний (холодный) Свято-Троицкий.

А 25 октября 1817 г. заложили двухэтажную, трёхпрестольную каменную церковь. Верхний храм - в честь Святой Троицы (летний), нижний - в честь Рождества Христова с приделами. В южной стороне - в честь иконы Тихвинской Божьей матери, в северной - во имя пророка Божия Илии. 30 мая 1826 г. был освящён верхний храм во имя Пресвятой Троицы. С этого времени храм в Мехонском стали называть Свято-Троицким. Колокольню достроили лишь к 1833 г.

В 1839 г. сооружён новый иконостас в Христо-Рождественском приделе, а вскоре ещё один установили в приделе иконы Тихвинской Богоматери. Наконец в 1857-58 гг. установили иконостас в верхнем Свято-Троицком храме. Все работы, кстати, велись на средства церковного прихода. Из особо почитаемых образов следует назвать икону Божьей Матери «Всех Скорбящих Радость», которую приобрели прихожане в память бракосочетания Николая II и Александры Фёдоровны в 1894 г. Прихожанами храма являлись жители близлежащих деревень: Ганичева, Косулина, Сукина, Кубасова, Ленская, Мурзина.

Память жива и сегодня

Зинаида Григорьевна Бабкина при личной беседе вспоминала:

- Красавица церковь была, находилась в самом центре площади села. С приходом безбожной пятилетки (1927 г.) церковь закрыли. Редкие дорогие иконы, церковную утварь растащили по домам сельчане. Активно подключались в этот процесс дети - по просьбам своих бабушек они ходили в храм и из кучи церковной утвари на полу выбирали иконы и приносили их домой. А ночью, крадучись, шли за иконами взрослые. Вот так и была разграблена местным населением богатейшая, красивейшая церковь нашей округи. Мало найдётся дворов в Мехонке, кто остался безразличен к церковному имуществу. Множество икон и другой церковной утвари было в доме Адольфа Александровича Кропачева (позднее секретаря партийной организации колхоза «России»). В горенке иконами была увешана вся стена сверху до низу, которая тщательно прикрывалась плотным пологом-занавесом. Возможно, он тоже мальчишкой приносил церковные вещи, иконы своей бабушке и этим спас их от поругания. Мой муж, Иван Егорович Бабкин, работал после войны в райкоме партии инструктором, затем помощником 1-го секретаря. Он тесно общался с Кропачевым по работе, и тот однажды доверился моему мужу, показал целую галерею редких икон! Событие долгое время держалось в секрете.

Мария Фоминична Лунина служила при Мехонском храме писарем, обладала красивым каллиграфическим почерком. Будучи в преклонном возрасте решилась на переезд в Москву, к своим дальним родственникам. У одинокой бабушки Маши оказалось много имущества: неподъёмные ящики, кованные огромные сундуки, коробки. Всё это с трудом выносили из дома несколько крепких мужчин. Еле-еле погрузили на подводы. Вскоре узнаём, родственники купили бабуле в Подмосковье благоустроенную квартиру, в которой она дожила свой век. Мы с мужем проездом были в Москве, останавливались у неё, но о тяжёлых сундуках и их содержимом спросить не посмели.

Любовь Александровна Грачёва дополнила:

- Действительно, в переулке за зданием бывшего сельсовета жила Мария Фоминична Лунина. Во время грабежа храма она сумела перенести домой самое ценное: редкие иконы с иконостасов, кадила, посуду, подсвечники, резную мебель, церковно-приходские книги, документацию, в том числе Библии, Жития Святых и другую церковную литературу. Лунину увезла с собой родня в Реутово, она была уже в годах и одинока.

...Спустя годы, благодаря Интернету, многие данные о Мехонской церкви, содержание церковно-приходских книг просочились за границу: Францию, Германию, США.

Часовни-святыни

- В Мехонском было несколько часовен, - вспоминает Л.А. Грачёва. - В том числе на Мурзинской горе, на кладбище. Людмила Ивановна Вильникова рассказывала, что вблизи их дома (ныне ул. Октябрьская) тоже стояла часовня. Около неё в Гражданскую войну отступающие белогвардейцы похоронили своих шестерых убитых. Когда часовню закрыли, то иконы тихонько уносили к себе жители. Родители Людмилы Ивановны тоже сумели принести очень красивую и большую икону. Все часовни села постепенно были разрушены.

А вот что говорит З.Г. Бабкина:

- Как только заходишь в Мехонское, минуешь бывшую поликлинику из красного кирпича, налево будет крайним крестовой дом учителей Бердюгиных. Напротив, через дорогу, по правой стороне улицы за домами вглубь стояла каменная часовня. Вначале жители потихоньку брали домой иконы, а затем растащили по кирпичу и часовню. Вот такая трагическая судьба мехонских святынь...

Печальные последствия

 В начале 30-х годов XX века Мехонский храм ещё гордо возвышался на церковной площади, службы уже не проводились. Не раздавался и звон колоколов, который не так давно был слышен за 15 вёрст в округе. Тишина. Огромное здание опустело. Всё, что можно было унести, жители постарались растащить по домам, храм превратили в зерносклад и склад колхозного инвентаря. Могилу священника И.М. Первушина сравняли с землёй. Сегодня место его захоронения утеряно. Хотя есть свидетельство краеведа В. Бирюкова,  что могила священника была вскрыта, а прах перенесён на общее кладбище. Где сейчас эта могила - неизвестно.

1947 год. Зинаида Григорьевна Бабкина (в ту пору ещё Жакова) училась на предпоследнем курсе Шадринского пединститута. В одно из воскресений приехала домой к родителям. Проходя мимо площади села, наблюдала картину: в центре площади толпился народ, громко разговаривали, жестикулировали. Подойдя ближе, студентка поняла суть проблемы - лошадь провалилась в глубокую яму. Мужчины пытались всеми силами вытянуть бедное животное на поверхность. Вместе с конём вытащили останки скелета: череп с длинной бородой, полуистлевшую одежду (рясу), большой крест на цепочке, хорошо сохранившиеся сапоги. Собрали, что осталось, и перезахоронили на местном кладбище. Чья эта могила? Чьи это останки? Остаётся загадкой и поныне. Нет точных артефактов, подтверждающих, что это останки И.М. Первушина. Ведь возле храма на протяжении многих десятков лет хоронили священников и церковный притч.

Красивейшее по архитектуре здание церкви не давало покоя местному начальству. Люди, проходя мимо святыни, крестились! Решили убрать с лица земли храм. Разобрать по кирпичику не получилось. Стали привлекать гужевую силу, трактора — и снова всё безрезультатно. Тогда решили взорвать ненавистный храм, что и незамедлительно исполнили. Даже обоснование правдоподобное сочинили. Якобы кирпич очень нужен для строительства дамбы на р. Исеть. Но через год во время половодья дамба оказалась на дне реки. Когда церкви не стало, освободилось место для строительства жилых домов. По воспоминаниям старожилов, во время копки фундаментов, выгребных ям, колодцев, строители натыкались на гробы. Рядом вокруг церкви были схоронены в разное время многие священнослужители. Особенно запомнили жители момент подведения отопления к кинотеатру «Спутник». Вся трасса шла по бывшим захоронениям.

Анна Владимировна Поротова вспоминает:

- Когда я спрашивала у своей бабушки, как разрушили церковь, она плакала и говорила: «Отступились от Господа, разрушили, сравняли с землёй кладбище, ходим по костям, по могилам, а Бога только порой вспоминаем, просим Его о помощи, а надо каяться, прощения просить». Когда шли по центру села (середина 60-х годов), она рукой показывала в сторону яслей и парткабинета, говорила: «Вот место, где похоронен Иван Михеевич». Его захоронение она помнила с детства.

Математику Леонарду Эйлеру удалось доказать, что М31 =231 -1 = 2147483647 есть простое число. Очень долго оно считалось самым большим из известных науке простых чисел. Но в 1883 г. Иван Первушин сумел доказать, что М61 = 261 -1 = 2 305 843 002 913 693 951 есть простое число. Этот рекорд держался несколько лет. Сегодня самое большое простое число состоит из 223 338 618 цифр. По объёму — примерно 7 романов «Война и мир».

Воспоминания современников

Наш земляк, учёный-лингвист Вячеслав Павлинович Тимофеев собрал богатейший материал о Первушине и издал книгу «Священник-математик И.М. Первушин». Главное, что он успел - побеседовать со старожилами села в 1958 году, от которых и записал ценные воспоминания.

Разбойников Павел Павлович (1891-1966 гг.):

- Я слышал такой случай, однажды Иван Михеевич выходит к священникам, раскланивается и говорит: «Здравствуйте, отцы «тупоголовые», «остроголовые» и «пустоголовые». Вот у тебя, отец Ксенофонт, что на голове - клобук? Значит, ты «тупоголовый», а вот у отца Якова на голове камилавка (она шилась острешкой) - он «остроголовый», а у отца Алексея вон на голове вообще ничего нет, - он «пустоголовый». Вот такие штучки он часто выкидывал».

Нестеров Никита Яковлевич (1883-1968 гг.):

- Было нас в семье семеро детей - все не обуты, не одеты. Один раз на Рождество (попы ведь ходили по домам, поздравляли) пришёл к нам сам Первушин. Мы выстроились все в ряд. Смотрит на нас, спрашивает у отца: «Учишь ли хоть одного?» - «Нет, не учатся, лопотины нет», - отвечает отец. - «Приведи-ка их в школу, потом оденем».  Утром отец запряг лошадь, привёз в школу меня да брата старшего. Начали учиться. А через несколько дней нам дали по шароварам, по рубахе, по пимам, пиджаки. Первушин не учил, а посещал как бы, спросит: «Как кормят?», Закон Божий спрашивал. А если ёлку в школе устроит, так что только на неё не навешает. Вечером напоят чаем с сахаром, с конфетами, хлеб печёный, а годы-то плохие были.

Фефелов Степан Иосифович (1876-1961 гг.):

- Ивана Михеевича хорошо помню, хороший он был, умный, общительный. Добрый был. Женился я, надо венчаться, псаломщик 7 рублей просит, а у меня в кармане всего-то 3 рубля. Вот подходит отец Иоанн, повернулся и сказал псаломщику: «Ну так что, запиши полтора рублика, хватит, молодой ещё парень погулять ведь ещё надо с женушкой-то».

Примерно к этому же времени относятся воспоминания моей бабушки Евгении Афонасьевны Теплоуховой (1879-1965 гг.):

- Венчаны мы с Никитой в Мехонской церкви. И венчал нас сам отец Иоанн. Был он полный, тяжело дышал, передвигался медленно. Шутил, улыбался. Народная молва гласила, что наш батюшка обладал даром прозорливости. Наверное, он предвидел счастливую судьбу этих молодых людей, дом полный детишек, которых  народилось шестеро, любовь, согласие и долгую-долгую совместную жизнь длинною в 65 лет! Помнила бабуля и похороны батюшки, и его могилку, что сравняли с землёй позднее. Во время рассказов о прошлом всегда крестилась, а потом долго-долго стояла перед образами и молилась.

Потомки Первушина

Мало кто знает сегодня, что Иван Михеевич Первушин крепко связан родственными узами с мехонской землёй. Сам он рано овдовел, воспитывал троих дочерей: Веру, Александру и Софью. Надо отметить, что родился Иван Михеевич в многодетной семье, был первым в числе 17 (!) братьев и сестёр. Речь пойдёт о его родном брате Алексее Михеевиче, 1829 года рождения. Первыми его учителями были дед-священник, отец-пономарь. Алексей вырос при церкви. Как и все Первушины, второй сын посвятил себя служению Богу. Нам известен мехонский период жизни Алексея Михеевича, он служил при Свято-Троицкой церкви, проживал с семьёй в церковном доме, который находился вблизи храма, рядом с поповским домом, где проживал родной брат отец Иоанн.

Семья у него была многодетная. Дочери: Анна Алексеевна и Александра Алексеевна (по мужу Дягилева) всю жизнь учительствовали в Маслянской школе, ныне Шадринского района. Следующая дочь Татьяна Алексеевна с юности служила просвирницей при Свято-Троицком храме, прожила всю жизнь в Мехонском. Примечательно, что её сын Владимир Владимирович Смирнов (1874-1940 гг.) был очень похож на своего деда Алексея Михеевича.

Сохранились фотографии, которые подтверждают сходство: один в один. Его дочь Анна Владимировна Парунина (1900-1983 гг.) правнучка Алексея Михеевича вспоминала: «В роду Первушиных все были грамотные, любили читать, знали наизусть много стихов Некрасова, Пушкина, Кольцова, Есенина. Старший брат и младшая сестра имели высшее образование. Сама Анна Владимировна в период ликбеза работала в школе рабочей молодёжи, помогала обучать азам грамотности взрослое население. Она сохранила многие фотографии родственников. Например, есть фото Ивана Михеевича, где батюшка без головного убора вместе с племянницами Анной и Александрой и внуком Владимиром. Сегодня эти редкие снимки хранятся у её внучки - Анны Владимировны Поротовой, проживающей в Мехонском. От Анны Владимировны идёт родословная ветвь дальше.

- Сын Владимир Васильевич Парунин (1930-2011гг.) трудился шофёром на Мехонском маслозаводе. Был очень начитанным человеком, всегда выписывал много газет и журналов. Хотя был коммунистом, но крестик носил, Бога не отрицал. Все в семье и роду были крещенные», - вспоминает сегодня его дочь Анна Владимировна Поротова (Парунина).

Родная сестра Владимира Васильевича — Парунина (Зуева) Надежда Васильевна (1924-2007 гг.)  работала следователем, затем директором Мехонской вечерней школы. Всегда была истинно верующей, сумела заложить Божью искру в своих детях. Дочь Светлана Ивановна Ибрагимова (Зуева) после окончания Свердловского вуза более 40 лет живёт в Казахстане, преподаёт в г. Астане, выпустила учебник на казахском языке, окончила двухгодичные первоначальные курсы православия, преподаёт в детской воскресной школе.

У Анны Владимировны, правнучки братьев Первушиных, 10 внуков, 21 правнук, 26 праправнуков. В них течёт первушинская кровь. Как здорово, что род Первушиных продолжается! И как прекрасно, что на здании кинотеатра «Спутник», где ранее стояла церковь, по инициативе Мехонской партийной организации КПРФ  открыта в 2001 году мемориальная доска. На ней начертано: «Первушин Иван Михеевич (1827-1900 годы) русский математик, автор теории простых чисел. Жил в с. Мехонское (1887-1900 гг.)» Эта доска до сих пор находится там.

Издатель, журналист

Иван Мехеевич Первушин известен нам также как издатель рукописного журнала «Шадринский вестник». Основным условием существования журнала он считал его гласность. «Факты, факты, - писал Первушин, - и мысль, освещающая факты, - вот что нам нужно».

Шадринский краевед Леонид Осинцев изучил в архивах статьи Первушина в «Шадринском вестнике». Приведём лишь малую толику этого исследования:

- Как же относились к изданию журнала шадринские обыватели? - Не ошибусь, — писал И.М. Первушин, - если скажу: смеются над моими выходками, ждут, когда зададут щелчка, тумака, и порадуются, от сердца посмеются, если я брошу всё своё дело, и спущусь, как они думают, с балаганных подмостков.

Несмотря на горькие раздумья, писатель не унывал. Одна за другой появлялись статьи в журнале, «Шадринский вестник» расходился во все уголки уезда. Борьба с окружающим злом - одно из достоинств журнала. В критике существующих порядков, духовной и светской администрации Первушин был беспощаден. В выражениях не стеснялся: «Проклятой полиции не трусьте!», «Подлецы топчут нас в грязь, вшивая администрация — грабители», «Щелкать по носу начальников не бойтесь», «Наш «Вестник» не по нутру. Грозят громом и молниею от ближайших благоначальников, особенно злочинием отличающихся...», «В Шадринске назначен пермский полицеймейстер фон Фок, по одним — пьяница, по другим сказаниям — бескорыстнейший человек… Правда ли, чтобы полиция не брала?! Чтобы земский начальник не брал?! Если так будет, любопытно посмотреть поближе «восьмое чудо» - бескорыстие в Шадринске, в Сибири...».

Издание Первушина следует расценивать не только как провинциальный рукописный журнал, «дневник случайных происшествий», но как орган передовой общественной мысли, отличающийся завидной смелостью и неподкупной честностью.

«Любовь к матери»

Версия о том, что И.М. Первушин лишился карьеры и был сослан за свои антиправительственный взгляды в Шадринский уезд, никогда никем не оспаривалась. Но не так давно дочь В.П. Тимофеева Ольга нашла иную версию:

- Совершенно случайно я наткнулась на рассказ более чем столетней давности «Любовь к матери» об Иване Михеевиче Первушине, - пишет О.В. Тимофеева. - Правда, там его фамилия напечатана как «Первяшин». Этот рассказ включён в книгу протоиерея и магистра, преподавателя русского языка и словесности Григория Дьяченко «Искра Божия», изданную в 1903 г. в Москве. Хочется ещё раз прочитать со своими земляками повествование о нём, где говорится о такой почти утраченной в современном мире человеческой черте, как почитание родителей и отречение от собственной воли. Блестящий учёный-математик не похоронил свой талант, поселившись в нашей глубинке. Он состоялся не только как учёный, но — главное! - как пастырь добрый и как Человек. Рассказ «Любовь к матери» проливает свет на истинные причины переезда священника в село Замараево, где ему предстояло прожить 27 лет своей жизни. Вот это рассказ о нём, написанный при его жизни:

«Пятьдесят лет тому назад в захолустье Пермской губернии жила вдова бедного сельского псаломщика. Оставшись после мужа с огромной семьёй на руках, она тяжёлым физическим трудом воспитала детей. На её горе дети, достигая того возраста, когда могли бы освободить мать от тяжёлого труда, умирали. Остался в живых только один сын Ваня. По окончании курса духовной семинарии Иван, как очень даровитый ученик, был переведён в духовную академию, где блистательно окончил своё образование. Молодой академик, очень любивший математику, мечтал сделаться профессором этой науки. Начальство предсказывало ему, что он пойдёт далеко. Старушка-мать давно уже ожидала возвращения сына и ранее очень гордилась тем, что в том же селе, где отец Вани был псаломщиком, сын его будет священником. К этому же времени случайно освободилось место священника, и мать написала сыну, чтобы он немедленно ехал домой, что уже и невеста для него готова.

Молодой человек не нашёл в себе силы бороться со старушкой-матерью, не хотел разбивать её надежды и решился взять место священника. Приход любит и уважает его. Всякому умеет он вовремя помочь и делом, и словом. В свободное время отец Иоанн занимается математикой, выписывает множество книг и сотрудничает в одном из научных журналов. И вот этот высокообразованный человек, знающий четыре языка и читающий в подлиннике философские сочинения, живёт в самой глуши среди величественной, но мрачной природы Уральских гор. Зимой и осенью, во вьюгу и непогоду, он идёт по первому зову к больному, возле которого нередко проводит целые ночи».

Наверное, современному молодому человеку не понять, как можно пожертвовать карьерой, славой, деньгами ради послушания матери. А Первушин, судя по его дневникам, был счастлив: жил в глуши, занимался делом, которому его обучили, женился на невесте, которую и не знал, - Бог дал ему всё. А какова же была его жизнь в Шадринске? Недолго прослужил отец Иоанн в Николаевском храме, всего три года. Это было его первое продвижение по службе и последнее, после которого «ссылка» в Мехонку. В выпускаемом им рукописном журнале «Шадринский вестник», Иван Михеевич призывал читателей «к самоусовершенствованию, к облагораживанию не только себя, но и других», упрекал сограждан в пустейшем времяпрепровождении: карты, сплетни, водка, бессмысленные развлечения. Особенно доставалось блюстителям порядка и администрации всех родов. Был донос, следствие, но по заступничеству математиков Академии наук не увольнение, а перевод в сельский приход села Мехонского.

Ольга БЕЛОГЛАЗОВА.

с. Терсюкское.

Наш земляк, учёный-лингвист, краевед Вячеслав Павлинович Тимофеев в 1996 году издал книгу «Священник-математик Иван Михеевич Первушин». Эту книгу он окончил словами: «Священник Иоанн Первушин был не только математиком или метеорологом, экономистом, журналистом, бытописателем, педагогом, но и тонким наблюдателем общественной жизни, публицистом своего Отечества - России и малой родины - Зауралья, которым служил верой и правдой».